Что такое человек с традиционной точки зрения японцев?

[Genzo]

«Так называемо живое существо, или, «континуум»,
является не существом, живущим в мире,
а существом, переживающим мир»
Розенберг О.О.

В Японии, как и в других странах буддийского региона, скажем, не могла развиваться философская антропология по той простой причине, что человека здесь не объективировали, не отторгали от мира, с которым он связан и вне общих связей не существует и потому не может стать предметом рассмотрения. Всякий отторгнутый предмет – уже не тот, теряет свою природу. Но если человек – микромир, то именно через него познается все остальное.
Одно из объяснений: «В отрицании «я» Будда видел превосходство своего учения. Там, где есть личность, есть и собственность, принадлежащая ей, где есть «я», есть и «мое».Привязанность же к личной собственности есть корень всякого зла.»
Человек – сам творец своей судьбы, от его личных усилий зависит его спасение.
Личность на буддийском Востоке воспринималась не как tabula rasa, а как идущая из бесконечности. Чтобы дать выявиться тому, что изначально в ней присутствует, на ней нужно не записывать, а скорее стирать написанное, ибо то, что изначально в ней присутствует, ее истинное Я неизмеримо больше того, что проявляет себя в эмпирической жизни. Человек в потенции – будда, абсолютно совершенен.

Узнать реального себя, значит узнать реальность, узнать реальность, значит узнать все. Все вещи в мире, как они есть и будут. Буддийский философ 13 в. Догэн говорил: «… Знать себя, значит забыть себя. Забыть себя, значит осознать себя равным другим вещам».
Это центральная проблема махаяны, на чем основан путь Бодхисаттвы.

С одной стороны, человека невозможно понять, вычленив из всеобщих связей, остановив процесс, он зависит от множества причин и в этом смысле абсолютно несвободен, предопределен. С другой – он способен открыть свой ум, постичь всеобщие связи, и это делает его абсолютно свободным. То, что являлось его несвободой, его путами (зависимость от всевозможных причин), становится его свободой, или средством его освобождения. Связи не исчезают, они осознаются и потому не опутывают более человека.
Свобода воспринимается вроде «осознанная необходимость». Путы вро соединяют человека с вселенной, что делает его центром, дает возможность воздействовать на жизнь во всех ее проявлениях.

Значит, в буддизме махаяны не абсолютное отрицание личности, а отрицание того, что в данный момент кажется личностью. В сущности, это эгоцентризм, сосредоточенность на себе, или то, что японские философы вслед за китайскими называют «вторичной» природой человека. Японское кидзицу переводится как нрав, темперамент, характер, буквально «явленное ки» (кит. ци) – энергия, получившая форму.
От характера ки зависит натура человека, его сознание, эмоции. Если Ки грубое, тяжелое, то и натура грубая, тяжелая, и наоборот.
«Вторичная» природа замутняет изначальную, чистую природу человека. Но человек в процессе духовной работы может изменить свое ки более легким, прозрачным, и таким образом привести вторичную природу в соответствие с изначальной, снять противоречие между истинным Я и приобретенным под воздействием среды. Чем больше это расхождение между изначальной и вторичной природой, тем более страдает человек, тем более подвержен он всякого рода нервозам.

Личности нет и она есть одновременно. Есть неповторимость ее действий, как неповторимо любое проявление абсолюта – каждый раз новое выражение весной природы Будды. Путь спасения един – иначе не было бы учения, и не един, свой у каждого.